Позднее император Исаак предлагал войти в состав византийской армии датчанам, шедшим в паломничество в Святую Землю через Константинополь. Об этом рассказывает анонимное сочинение Historia de profectione Danorum in Terram sanctam, созданное уроженцем датского Борглюма, каноником премонстранского монастыря в Тонсберге. Манускрипт с ним был обнаружен в 1625 году в Любеке Кирхманом31. Первым из пятнадцати баронов-организаторов похода был прославленный в войнах с вендами Аки Хвитастиксон, племянник епископа Абсалона и датского короля Вальдемара I, внук рюгенского принца Скьяльма Белого. Датский контингент собирался присоединиться к третьему крестовому походу, но, как и большинство предыдущих, опоздал к боевым действиям под Акрой. По дороге домой, весной 1193 года датчане были радушно приняты Исааком II Ангелом, богато одарены и приглашены остаться на службе. Определенную роль тут сыграл религиозный аспект: датский аноним подчеркивает значение Константинопольских реликвий, почтенных пилигримами, верингов-соотечественников, которые их демонстрировали. Петербуржская исследовательница Т.В. Николаева, сопоставляя этот случай с другими сведениями о связях Дании и Византии (рыцари Абсалона, миссия Петра Злого в Данию 1191 г.) приходит к выводу, что и в этом случае должны были действовать эмиссары, хотя источник ничего о них не говорит. Зато в нем указано, что любовь датчан к своим семьям, оставленным на родине, оказалась „выше их интереса” и заставила, по крайней мере, большинство вернуться домой.
Тот же самый источник повествует о другом отряде – норвежском, под предводительством Ульфа из Лауфнесса (Лёвнеса). Этот отряд состоял из нескольких кораблей и успел принять участие во взятии Акры. П. Риан считал возможным, что он позднее также был полностью принят в византийское войско. Единственным его аргументом было отсутствие дальнейших упоминаний об Ульфе, или о ком-либо из его спутников в норвежских источниках. П. Риан полагал, что именно из них происходил Хрейдар из Вика, который в 1195 г. был послан императором Алексеем III в Норвегию с миссией договориться о наборе там отряда в 1000 верингов (Сага о Сверрире, 127).
Из четырех известных форм привлечения наемников на службу в Византию (индивидуальный наем, наем по международному соглашению, посредством эмиссара и привлечение пилигримов-крестоносцев) последняя форма – наиболее экзотична. С одной стороны она могла эффективно действовать лишь в период наибольше го размаха крестоносного движения, когда оно достигало скандинавских стран и охватывало массы вооруженных, умеющих и желающих сражаться молодых людей. С другой стороны, из всех крестоносцев только датчане и норвежцы регулярно и сознательно соединяли благочестивое дело с заработком на службе у схизматиков-ортодоксов. Впрочем, для скандинавского обывателя ХI в. церковный раскол еще не стал важной для мировосприятия реальностью. Именно на этот период приходится наибольшее число «греческих» крестов на рунических камнях Швеции. Очевидно, не было ничего необычного в решении скандинавов использовать крестоносную акцию своего конунга для успешного прибытия в Византию. Можно допустить, что это было более почетно, чем бежать туда от преследования враждебными соседями, как оказались среди варангов-вэрингов многие из героев саг. Кроме того, и сами наемники могли использовать свою приближенность к святым местам христианства для паломничества, и тогда средством становился найм, а паломничество – целью. Именно так поступил Харальд Хардрада, посетив во время своей службы в Византии Иерусалим. Соединил паломничество в Иерусалим со службой императору Мануилу Комнину и брат норвежского короля Сверрира Сигурдарсона Эйрик, вернувшийся домой весной 1181 г., опознанный и принятый в дружину короля (Сага о Сверрире, 59). Позже он, правда, претендовал на часть королевства, но его претензии остались неудовлетворенны. Все это было воспето в сагах, и не исключено, что история Харальда определенным образом способствовала снятию барьера между благочестием и прагматикой, если он вообще когда-либо существовал...
|
